Жаркая венгерская осень

Тарусянину Владимиру Харлампиевичу Калиниченко не  пришлось с оружием в руках защищать свою Родину от немецко-фашистских захватчиков или трудиться во имя Победы в глубоком тылу. К моменту нападения Германии на Советский Союз ему, уроженцу посёлка Сергеевка Затобольского района Кустанайской области, исполнилось всего пять лет. Но судьба позднее пошлёт герою нашего повествования другое испытание: быть одним из свидетелей и участников венгерских событий 1956 года.  

В 1955 году, Владимир Калиниченко окончил ремесленное училище РЭУ - 18 в городе Кустанай, где получил свою первую специальность - токарь. До армейской службы он успел поработать один год по специальности на заводе министерства сельского хозяйства.

Осенью того же года, после призыва в ряды Советской армии, был направлен из Кустанайского областного военкомата в воинскую часть 64438, отдельного 90-го учебного танкового батальона, располагавшегося в окрестностях города Новоград Волынский, что на Западной Украине. Уже через год, курсант Владимир Калиниченко был зачислен в 39-й ордена Суворова и Кутузова полк 8-й танковой армии, в звании младшего сержанта, на должность командира новейшего на то время танка Т-54.  

Это был 1956 год. Как раз тот самый, когда в Венгрии, под видом «освободительной революции» произошла попытка сменить общественный строй путём военного переворота.

19 октября того же года учебное подразделение было поднято по тревоге. Ещё не имеющих боевого опыта солдат в спешном порядке направили  в действующий полк, где  распределили по экипажам боевых машин.

«Мне только сказали: вот это твой танк, а это вот твой экипаж. И всё, - признался Владимир Харлампиевич. - Из опытных бойцов у нас был только механик Степан Гадун, остальные - молодёжь моего призыва. Вместе мы взялись за подготовку машины к предстоящему походу - на это отводилось совсем немного времени. Когда танк был готов, получили приказ  отправиться на склад боеприпасов».

Вскоре технику погрузили на железнодорожные платформы и отправили в сторону западной границы.

Куда везут и зачем - бойцов никто не проинформировал,  но ходили слухи, что состав отправляется  в Польшу - там, дескать, произошла какая-то заваруха. Однако вскоре все сомнения рассеялись: военный эшелон прибыл на приграничную станцию Чоп - за ней простирались венгерские земли.

Через Венгрию шли своим ходом - такой манёвр был вызван двумя причинами: первая - это ширина железнодорожной колеи. В европейских странах она несколько уже, чем в тогдашних советских республиках и перегружаться на другие платформы попросту не стали. Вторая - были довольно веские основания предполагать, что мятежники попросту могут отправить состав под откос. Рисковать командование не стало.

Первым городом на пути состава стал Ньередьхаза. Вскоре проехали  Дебрецен, Сольнок, населённые пункты с непонятными названиями сменяли друг друга, как бы уводя наши танки дальше, на запад.

Целью была венгеро - австрийская граница. До неё добрались за полтора дня. Границу закрыли,  опасаясь возможных провокаций со стороны западных стран и, хотя Австрия на тот момент соблюдала нейтралитет, никто не брался утверждать что всё обойдётся без проблем.

Боевой задачей танковой роты стало патрулирование венгерских рубежей. Но едва  успели освоиться на месте и приступить к выполнению задания, как поступил новый приказ: «Передать пост другому подразделению, а самим двигаться по направлению к  Будапешту».

По пути с боем взяли гражданский аэродром, где размещались лёгкие типы самолётов - так называемые «кукурузники».  Ещё на подходе к объекту, над нашей колонной пролетел один из таких «кукурузников». Сделав несколько оборотов, он удалился восвояси, разбросав над танковой колонной сотни листовок. Содержание их было примерно таким: «Русские братья, не стреляйте в нас! Мы не контрреволюционеры, мы - венгерская молодёжь, боремся за независимость нашей Родины».

Правда эта «молодёжь» всё же встретила наши танки огнём, оказав пусть и слабое, но сопротивление. После короткой перестрелки, мятежники отступили с минимальными потерями.

Танковая рота, в составе которой был экипаж под управлением Владимира Калиниченко, вновь взяла курс на Будапешт. Продвигались без особых проблем - оказать серьёзное сопротивление сотне бронированных машин противник попросту не решился, но и сдаваться противник не думал. Необходимо было во что бы то ни стало выполнить задачу: пробиться к советскому посольству и эвакуировать всех, кто находился в здании.   Вошли в город без особых проблем, но в районе Чепель наши танки встретила артиллерия повстанцев.  Несколько машин было подбито.

Как непосредственный участник событий, Владимир Харлампиевич вспоминает и такой факт: «Нам было очень страшно, мадьяры нас не щадили, обстреливали из укрытий, бросали под танки гранаты. Практически за каждым углом располагалось артиллерийское орудие, очень легко можно было угодить в засаду. Мы видели, как в своих боевых машинах заживо сгорели четверо наших товарищей. Двое из них, Алексей Соловьёв и Иван Горячев, позднее были награждены званиями героев Советского Союза (посмертно).

 По нам били 80-миллиметровыми снарядами, прямо в борт танков. Поначалу был отдан приказ не применять боевое оружие, стрелять только холостыми, но очень скоро, после того, как в наших рядах появились первые погибшие, командование приказало раздать боевые патроны.

Вовсю постарались и зарубежные радиоголоса, сообщавшие, что Будапешт залит кровью. Как участник событий заявляю, что их данные были сильно преувеличены».

При продвижении к центру города, потери подразделения достигли семи человек - все они сгорели заживо в своих танках. Технику сопровождала пехота, где эти показатели были значительно выше. Как командир танка, Владимир получил приказ взять с собой связиста и корректировщика, доставить их в центр города. Эту задачу экипаж выполнил, как и общую задачу танкового подразделения – прорваться к советскому посольству, среди сотрудников которого был и посол СССР в этой стране, будущий Генеральный Секретарь ЦК КПСС Юрий Андропов.

На контакт с военными мирное население шло неохотно - нельзя отрицать того факта, что мы пришли с оружием на чужую землю. Отсюда и страх, а также явная враждебность. На улицах Будапешта иногда можно было встретить кое-кого из обитателей города, но основная их масса предпочитала прятаться. Ощущалась и  нехватка продуктов, люди были голодны, а если кто и обращался к нашим солдатам, то только с просьбой помочь продуктами. Многие из местных попросту занимались грабежом: не раз на пути попадались группки людей, нагруженные продовольствием, взятым в одном из разграбленных складов.

На берег реки Дунай, делящей город на две половины, вышли  ночью. К этому времени перестрелки практически прекратились. Солдаты не выдержали, выбрались из своих «броневиков» и направились к реке. Неожиданно из-за одного из находящихся поблизости  памятников, в их сторону бросились вражеские автоматчики - пришлось в спешке возвращаться  в танки.

Рассказывает Владимир Харлампиевич: «После того, как стало окончательно ясно, что мятежники будут повержены, нам предстояла ещё одна задача: разоружить, в соответствии с приказом командования, гаубичный полк, базирующийся близ города Цеглед. На место мы прибыли ночью, застав противника врасплох. Венгры переполошились и, чтобы избежать столкновения, комбат и командир роты отправились к ним в качестве парламентёров.

Переговоры с командованием сторонников Имре Надя велись около суток. Обе стороны были настроены на мир, а венгры были ещё и напуганы. Очень часто от них мы слышали: «Домой, мы домой. Мамка, русский, «Пушка нету», не трогайте нас».

Что нам оставалось делать? Конечно, мы никого не тронули. Вскоре, в соответствии с достигнутыми договорённостями, они были разоружены и отпущены с миром по домам».

Когда всё закончилось, подразделение вернулось в город Цеглед, откуда началась отправка  на Родину. Сначала ушли те, чей четырёхлетний срок службы подходил к концу, а следом, в феврале 1957 года, наступила очередь и нашего героя. До отправки домой он выполнял боевые задачи, связанные с патрулированием и охраной стратегически важных объектов. Ведь, несмотря на то, что мятеж был подавлен, время от времени происходили нападения бандитов на склады и другие  гражданские и военные объекты.

Демобилизовался Владимир Харлампиевич в конце октября 1958 года, после чего отправился в родной Кустанай. Там он получил приглашение своей сестры Евдокии поехать в Ленинград, откуда, следуя её же совету, в декабре 1958 года прибыл в Тарусу. Долгое время он работал в местном автохозяйстве токарем, с 1961 года занимал должность директора тарусской типографии. После присоединения района к Ферзиково, занимал аналогичную должность в новом райцентре. Впоследствии, когда Тарусский район вновь появился на карте Калужской области, был назначен на должность начальника гаража тарусского автохозяйства.

На пенсию вышел в 1995 году, проработав несколько лет главным инженером тарусского коммунального хозяйства.

28 декабря 1988 года, Президиум Верховного Совета СССР наградил Владимира Харлампиевича Калиниченко медалью воина-интернационалиста «За мужество и воинскую доблесть, проявленные при выполнении интернационального долга». 

Вадим МАЛЬЦЕВ.

Фото автора