Духовное лекарство

Добрый день, отец Александр! Очень рада, что в газете появилась рубрика, в которой можно получить мудрые ответы на вопросы, на которые сложно найти ответ самостоятельно. Помогите, батюшка!

Почему в некоторых храмах (особенно монастырских) при подаче записок с именами о здравии или об упокоении спрашивают, крещенные ли это люди, причащались и причащаются ли они? И если узнаЮт, что не крещенные, и не причащаются, или вдруг они - другой веры, то за них не молятся?

У меня в воображении при этом всплывает такой образ: вот иду я через темный лес, и вдруг выхожу на болото. В болоте тонет человек, и я понимаю, что если я вот сейчас не подам ему руки, трясина над ним сомкнется!

И что же – я и в этом случае должна спрашивать у него: крещеный он, причащается ли? И если нет, то я не должна подать ему руки?

С уважением, Галина. 

Здравствуйте, Галина!

Благодарю за вопрос. Ответ на него кроется в правильном понимании того, что такое церковная записка. Иногда ей придают чрезмерное значение. Это, конечно, просьба помолиться за человека. Но помолиться не просто так, а за конкретным богослужением, весь ход и текст которого подразумевает, что все, кто в записках, по меньшей мере крещеные, а по большей — прихожане. Если в такой записке окажется имя некрещеного, то получится несуразица по типу «без меня меня женили». Будет ли от такого польза человеку? Трудно сказать.

В храме за каждым богослужением молятся за весь мир, за все человечество, и если любовь требует отдельно помянуть тех, кто не соотносит себя с Церковью, будет корректно уточнить у священника, как лучше это сделать в данном случае.

Если продолжать Вашу аналогию, то  можно сказать так: подавая записку, мы протягиваем утопающему, образно говоря, лекарство, но прежде ему нужна просто рука (Ваша личная молитва).