Не каждый рождается героем

Воспоминания каждого участника Великой Отечественной войны – важнейшая историческая ценность для нас, ныне живущих, ибо из этих крупиц можно составить ясную картину ушедшей эпохи.

К счастью, ещё осталось достаточно много свидетелей, пусть и не принимавших участие в боях, но переживших все ужасы того страшного времени  – это труженики тыла, дети войны, узники и все те, кто в той или иной мере испил чашу испытаний, выпавшую на долю их поколения.

Одна из них – Зоя Борисовна Мельникова (Овчинникова), коренная тарусянка, родившаяся 24 июня 1928 года.

Дом, в котором 24 июня 1928 года увидела свет Зоя, находился тогда на улице Ленина, вблизи артели вышивальщиц (сейчас на этом месте  находится автостоянка), простой деревянный дом на две семьи, половина которого принадлежала родителям Зои. Мама, Полина Григорьевна Овчинникова, работала в Райпотребсоюзе, а  отец, Борис Григорьевич -  в лесничестве.

Учиться Зоя начала с восьми лет -  в  «Красной школе», как тогда именовали нынешнее здание Краеведческого музея. Но после пятого класса пришлось сделать перерыв в учёбе – началась война.

Как жили в довоенное время? «Нормально! - одним словом ответила Зоя Борисовна. - Каждый праздник – демонстрации, веселье. Играл духовой оркестр, каждую субботу и воскресенье в местном Доме культуры и Доме отдыха им. В. Куйбышева были танцы, куда стремилась молодёжь». Конечно, всё это было как-то просто, без нынешней вычурности, но каждое мероприятие было пропитано духом патриотизма, какая-то душевная, дружеская атмосфера наполняла любое событие того времени.

Веселье весельем, но и взрослеть детям приходилось раньше: с семи лет будь добр, оказывай посильную помощь родителям -  лишняя пара рук не помешает в хозяйстве! Ей не исполнилось ещё тринадцати, когда началась война.

«Мы, с девочками, были в лесу, - рассказывает Зоя Борисовна, - собирали грибы. А когда вернулись, плачущая мама говорит мне: «Ты знаешь, началась война!» Пусть мы были тогда уже самостоятельными, но многое ещё не понимали. Да и разве можно разобраться, что к чему, всего в 12 лет? А младшему брату Володе было тогда всего восемь. Осознали всю тяжесть положения мы гораздо позже, когда в Тарусу вошли немцы».

Отец Зои скоро направился на фронт. К сожалению, как многие из нас, она уже не помнит, в какой части он служил, где пролегал его боевой путь. Как-то это нас мало волновало! В те годы считалось естественным, что человек защищал свою Родину, а вот память о подвигах своих предков сохранили очень немногие.

Отец с войны не вернулся – сложил голову под Тулой, став одним из тысяч неизвестных героев, не давших фашистскому сапогу топтать улицы старинного русского города. Похоронку на него получили в 1941 году.

Что делали школьники в те несколько месяцев, которые предшествовали оккупации? Естественно, о каникулах они могли теперь забыть, и Зоя, как и её одноклассники, занималась уборкой урожая. Дети распределились по колхозам и встали на места взрослых – неделю в деревне Кареево,  неделю в Петрищево, неделю  - где угодно, куда направят. Собирали картошку, свёклу, другие овощи,  и так - до конца сентября, пока враг не подошёл совсем близко.

«С начала войны и до прихода немцев Таруса жила напряжённой жизнью, - вспоминает Зоя Борисовна. - Город как бы стих, будто предчувствовали плохое. Летом 1941 года все, кто остался, продолжали работать на своих местах, но люди стали молчаливыми, ни о каком веселье уже не могло быть и речи! В сентябре закончились полевые работы, но в школу мы уже не пошли – теперь было не до учёбы! Учителя сказали нам: «Сейчас немцы подходят к городу. Вы должны быть серьёзнее, надо помогать Красной армии всем, чем можете!» Проводились патриотические вечера, на которые мы охотно ходили.

Перед приходом немцев было разрешено запасаться продуктами из магазинов, но многие, предвидя смену власти, стали их буквально грабить – тащили всё, что попадалось под руку.

По городу, на столбах висели ретрансляторы, через которые ежедневно передавались фронтовые сводки. С каждым днём известия становились всё тревожней – приближался враг.

Немцев впервые я увидела сразу, как только они вошли в город. Казалось, они идут со всех сторон –  пешком, на мотоциклах. Вместе с ними вошли и финны – эти были на лошадях.

Наши войска заняли оборону  за рекой. Иногда бомбили город – пытались выбить немцев или причинить им хоть какой-то урон. Местное население иногда помогало нашим  – перебирались по льду на другую сторону реки, показывали, в каких местах окопался враг. Туда сразу посылался «подарочек»  в виде артиллерийского обстрела. В таких вылазках участвовали и дети – мой брат был в одной из них».

Далее Зоя Борисовна отмечает одну интересную вещь: «Когда фашисты вошли в наш дом, они вели себя как хозяева, но в отличие от многих других домов, где они побывали, у нас они были поспокойней – жили мы очень бедно, брать было нечего. Когда фрицы ушли, сразу вошли их союзники – финны. И тут началось! Перебили всё, что служило мебелью, повытаскивали и забрали понравившиеся вещи. Относились к нам и к остальным людям финны грубо, по-хамски. Запросто могли избить за любую мелочь, не обращая внимания на возраст. Не брезговали ничем – даже бижутерию из стекляшек – и то забрали. Зачем она мужикам – так мы и не поняли. Мой маленький брат сказал им: «Зачем вы сюда пришли?» Так один из них размахнулся, ударил его кулаком, а когда Володя упал, он пнул его несколько раз, пригрозил пристрелить, если продолжит  задавать вопросы».

Когда финны выгнали семью Зои на улицу, они отправились к знакомым. Приютила их Елена Ивановна Волкова  – их дом находился в стороне улицы Пушкина.

Отмечает Зоя Борисовна и такой момент: «Новый порядок подразумевал и уничтожение советской власти. Вместо разогнанных уличкомов назначались фашистские прислужники - старосты. Основной задачей этих старост был поиск среди нас коммунистов. На должность старосты мог претендовать человек  «с прошлым», тот кто имел какой-то вес до революции. Например, интересовались, был ли дед или отец из числа «кулаков», занимал ли какой пост при прежней власти? Если да, то кандидатура подходящая! На сотрудничество с фашистами пошли многие такие, но не все!»

У старост был приказ: «Переписать всех коммунистов и тех, кто активно поддерживал советскую власть». В списки попал и отец Зои – он был членом ВКП(б) и поэтому подлежал ликвидации. Попала туда и её мама. Желая выслужиться перед новыми властями, старосты лезли вон из кожи, чтобы доказать, что человек был коммунистом. Вытаскивалась вся подноготная – получал ли награды, участвовал ли в общественной жизни. Здесь можно и просто было свести счёты, раз выпал шанс. Наша рассказчица упоминает, что в дома старост никто не заселялся и они пользовались кое-какими привилегиями.

Зоя Борисовна вспоминает: «Когда нас освободили 19 декабря, в одном из зданий города списки были найдены.  Все, кого внесли в них, в ближайшее время должны были  пойти под расстрел».

Как поступили после освобождения Тарусы с этими предателями? «Кого я знаю, - рассказывает Зоя Борисовна, - арестовали и направили в один из лагерей, где содержали предателей. Отправился туда и наш староста – теперь он числится как «репрессированный».

«Немцев мы боялись и старались на глаза им не попадаться, - продолжает Зоя Борисовна, - Когда у нас забрали все продукты,  мы перебивались, как могли. Сохранилось что-то из припрятанных запасов, но, в основном это была мёрзлая картошка – она оккупантам не приглянулась. Благодаря тому, что её было довольно много на полях, это здорово нас выручало! Мы ходили на поле  и выкапывали клубни. Из такого картофеля мы пекли лепёшки, а из лебеды - хлеб.

Варвара Вениаминовна Изайчик, наша учительница,    хорошо знала немецкий язык. Её фашисты взяли как переводчицу – они многих заставляли работать на себя, но здесь людям ничего не оставалось другого – не каждый рождён героем».

Учительница была одной из таких. Да, приходилось выполнять их требования, - в основном это были переводы различных документов. Но попутно можно было сообщать своим важные сведения: например,  чего делать не следует и куда ходить опасно. Так, осторожно, работая на оккупантов, такие люди уберегли многих от неосторожного шага, который мог бы стать причиной их гибели. Следует упомянуть и то, что Варвара Вениаминовна тоже была из «бывших» - до революции её семья занимала соответствующее положение в обществе, но она была и тем человеком, для которого понятие Россия была, есть и будет оставаться Родиной.

Когда освободили город,  Варвара Вениаминовна осталась на месте. И это не вяжется с утверждением тех, кто считает что все «бывшие» подверглись репрессиям или были расстреляны. Расстреливали только тех, кто явно сотрудничал с оккупантами.

Однажды, в декабре, учительница сообщила Зое  радостную весть: «Наши войска подходят к Тарусе!»

«Мы увидели, как фрицы  занервничали, стали готовиться к эвакуации. Быстро загружались подводы награбленным барахлом, укреплялись огневые точки.

Войска Красной армии пришли  со стороны Оки, но первых наших солдат я увидела со стороны «Ленинской горы» - это были сибиряки, которые спускались на лыжах -  они были в белых халатах. Сразу начались перестрелки, но они были небольшие».

После таких перестрелок, остатки тех  фашистов, которые не успели покинуть город,  разбежались – их потом сибиряки вылавливали по разным закоулкам. Некоторых схватили.

Бомбардировка началась сразу после того, как город был освобождён – отступающие захватчики слали прощальный привет. «Я спряталась в подвале, а мой брат – в здании артели вышивальщиц, с остальными. Осталось пережить последнюю бомбёжку, но как раз она и стала роковой для моего брата – в  здание угодила бомба и почти все, кто там был,  в том числе и Володя, погибли.

Когда всё закончилось, нас снова собрали на площади – теперь мы узнали радостную новость, что наконец свободны!

Город ожил. Первые победы Красной армии над лютым противником воодушевили жителей. Снова открылись школы, и Зоя вместе с другими детьми пошла учиться. Её  школа была разграблена, но ребята быстро нашли выход – писали на полях оставшихся книг или клочках бумаги, а чернила делали из сажи. И какова же была радость ребят, что их любимая Варвара Вениаминовна снова была вместе с ними!

Начиная с весны –  и до поздней осени начались полевые работы. В полях созревал новый урожай, животные на ферме требовали ухода. Вчерашние дети быстро становились взрослыми, забывая об играх и прочих детских развлечениях.

Так продолжалось до Победы и два послевоенных года. Окончив школу, Зоя отправилась поступать в Ленинградский санитарно-гигиенический институт им. Мечникова. Окончила институт  по специальности «Санитарный врач».  Там же, в Ленинграде,  встретила  свою вторую половину –  важный и строгий главный энергетик Лев Александрович Мельников, ставший её мужем, только что получил назначение в Армению, в город Каджеран. За  4,5 года, пока они жили на Кавказе, молодая семья изъездила всю эту горную республику. После Армении был Урал, а потом – город Губкин в Белгородской области – её специальность «бактериолог» оказалась очень востребованной в возрождающейся из пепла стране.

В родную Тарусу Зоя Борисовна вернулась уже будучи на пенсии. Здесь её ждала старенькая мама, в доме которой и поселилась семья. Прошли годы – ушли в вечность и мама, и любимый супруг. Осталась Зоя Борисовна со своей дочерью Натальей Львовной, которая сейчас работает терапевтом в Тарусской  районной больнице.

За долгую жизнь, у Зои Борисовны было много наград и благодарностей, но главными остались удостоверение «Ветерана трудового фронта» за №851413 и медаль «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945гг».

Вадим МАЛЬЦЕВ.