Мы творили и создавали будущее!

4 октября – очередная годовщина одного из самых значимых достижений за всю историю человечества. Всего через 12 лет после самой разрушительной войны, наша страна первой вырвалась в космос, обогнав сытых и богатых западных конкурентов. Это был поистине великий подвиг нашего народа, и сегодня, мы продолжим своё знакомство с работниками космической отрасли – теми, кто своими руками создавал мечту.

Знакомьтесь, гость нашей редакции Новиков Александр Демьянович. Родом он из глухой томской деревушки, каких по России - тысячи. Судьба уготовила ему интересную жизнь – работу в ОКБ ИКИ АН СССР в городе Фрунзе, куда он попал по распределению, после окончания Томского института радиоэлектроники и электронной техники в 1969 году.

Что ждало молодого двадцатилетнего студента в этом далёком азиатском краю? Может быть ему представлялись города, сплошь застроенные мазанками или средневековые кишлаки, где «лампочка Ильича» ещё была в диковину? Нет, юный специалист попал в современный город, где трудиться ему предстояло в самой перспективной отрасли будущего – космической, пройти путь от техника – до главного конструктора Фрунзенского ОКБ ИКИ.

Что привело его в космическую отрасль? Полупроводники и диэлектрики - специальность, которую он получил в институте, вполне могла обеспечить ему вполне достойное место на одном из «земных» предприятий, а тут – космические дали!

«Всему виной – воля случая, - вспоминает Александр Демьянович, - в институте я встретил свою Надежду, которая по распределению направлялась во Фрунзе, в Государственное конструкторско-технологическое бюро. Так любовь привела меня к звёздам».

Космос многим в те годы вскружил голову. И сегодня, Александр Демьянович расскажет нам, легко ли через тернии, пробиваться к звёздам.

- Александр Демьянович, над каким первым космическим проектом Вам довелось работать?

- Регистратор спектра потоков электронов, - совпало с моей дипломной работой.

Позднее занимался разработкой бортовых источников питания - применялись для питания электроники на спутниках, для фундаментальных исследований. Бортовая сеть спутника должна формировать сетку напряжения для работающей аппаратуры в определённом диапазоне.

Бортовыми источниками питания я занимался 2-3 года, а потом перешёл в отдел цифровой электроники.

- Какой из проектов, над которыми Вам довелось работать, можно назвать наиболее интересным?

- ДАЛС – долговременная автоматическая лунная станция. Тогда ещё тешили себя надеждой, что наш космонавт полетит на Луну. Если американцы посылали на лунную орбиту трёх человек – один оставался на орбите, а двое высаживались на поверхность, то в нашем случае в проекте участвовал всего один космонавт. На тот период, наши технические возможности позволяли сделать только это.

Проект ДАЛС представлял собой набор приборов, которые наш космонавт должен был расставить на поверхности Луны, для сбора всей необходимой информации о нашем естественном спутнике. Каждый прибор измерял один из параметров, вся полученная информация стекалась к центральному прибору, который должен был передавать её на орбитальный лунный спутник.

- Как Вы считаете, могли мы тогда высадить человека на Луну?

- Мы были молоды и не слишком задумывались над этим. Мы очень гордились, что занимались таким делом и сделали всё, что от нас требовалось. У нашего директора даже картина была в кабинете, посвящённая лунной программе – лунный пейзаж и наши приборы расставлены по поверхности. Что касается возможности реализации лунной программы – она была очень высокой, но советское руководство очень бережно относилось к космонавтам. Программу не стали доводить до конца из-за высокой степени риска. Сам проект ДАЛС был вспомогательным. Та работа, которую не успел бы выполнить космонавт, благополучно могла завершиться автоматикой.

Моя задача в этой работе – разработать очень точный кварцевый генератор. Он выдаёт колебания с частотой 5 мГц. Точность этого генератора 10-6 степени. Причём диапазон температур, в которых он работал – плюс минус пятьдесят градусов по Цельсию.

- Но это не лунная температура! Там температурная разница примерно от – 160 – до + 180. Была предусмотрена защита?

- Конечно! Мало какая аппаратура того времени могла выдержать такой разброс температур, поэтому была предусмотрена надёжная теплоизоляция. Сам прибор представлял собой кварцевую пластину-резонатор, с напыленной золотой поверхностью. При подаче определённого напряжения, пластина начинала колебаться. Частота её колебаний очень точна, а для того, чтобы этот прибор работал безотказно, и нужен был соответствующий термостат, обеспечивающий нужную температуру. Мне эту задачу решить удалось. К сожалению, проект просуществовал два года – потом его закрыли, потому что на Луну мы не полетели.

- Почему у нас не вернулись к лунной программе в 70-80-е годы? Технологии достигли нужного уровня, да и первенство уже было не столь важно. Сейчас, с момента высадки американцев на Луне прошло уже 50 лет, а мы до сих пор так и не отважились на это. К Луне уже стремятся другие - не станем вторыми – будем третьими или десятыми…

- Смысла соревноваться уже не было. Если была нужна какая информация – её можно было получить при помощи автоматических аппаратов – те же «Луноходы» в 70-е предоставили достаточно сведений, да и грунт с Луны мы, хоть и немного, но доставили. А то, что туда стремятся другие – пусть. Проект пилотируемого полёта на Луну очень дорогостоящий, и его не каждая страна потянет.

- Кроме ДАЛС, над чем ещё Вы работали?

- Гамма телескоп. Этот проект появился примерно в 1973 году. Он регистрировал космическое гамма излучение – какая его мощность, из какой части галактики оно пришло (об этом мы упоминали в номере от 13 апреля). В работе принял участие Борис Талгатович Каримов, который ныне работает в Тарусском СКБ КП ИКИ.

Потом мы делали приборы для изучения околоземного пространства и потоков заряженных частиц – так называемого солнечного ветра. Занимались изготовлением спектрометров, а также работали над проектом «Вега».

- «Вега!» Это экспедиция середины 80-х, сразу к двум космическим объектам – комете Галлея, которая появляется вблизи Земли раз в 76 лет, и к Венере - второй планете Солнечной системы, очень похожей на Землю размером и массой, но сильно отличающуюся температурой на её поверхности и давлением. Расскажите об этом поподробнее!

- Проект «Вега» - комбинированный. Мы решили, что говорится, «убить сразу двух зайцев». Всего было два аппарата – «Вега -1» и «Вега-2» и оба они прекрасно справились с задачей! Траектория их полёта была рассчитана так, что сначала они пролетали вблизи кометы, изучали частицы её вещества, а потом направились к Венере. Кроме нас, свои аппараты к комете Галлея направили Япония, Европейское космическое агентство и США. Малейшая ошибка – и следующего подобного случая пришлось бы ждать 76 лет! Из приборов, стоявших на «Вегах», был пылеударный масс анализатор (ПУМА). Суть его такова: аппарат заходит в хвост кометы, которая приближается к Солнцу. Чем ближе к Солнцу – тем интенсивней испаряется вещество кометы. Гравитация её слабая (размер кометы всего несколько километров) и вещество покидает её с большой скоростью.

Наш прибор представлял собой пластинку из сверхчистого серебра, о которую эти пылинки ударялись. Пылинка микроскопическая, но при скорости в десятки километров в секунду происходила ударная ионизация. Система датчиков регистрировала удары, фиксировала время пролёта - чем «тяжелее» ион, тем он «медленнее» летит. Фиксировалась энергия этой частицы и определялся элемент – углерод это, кислород или что ещё. В основном, она состоит из смеси каменистых пород, содержащих множество элементов и водяного льда.

Следующая цель – планета Венера, на которую был сброшены два спускаемых аппарата, который включали аэростатные зонды (оба работали 46 часов) и посадочные аппараты (первый вышел из строя, второй работал 56 минут).

Наше ОКБ участвовало в проекте «Гроза», по которому был разработан прибор, регистрирующий грозовые разряды на этой планете, давление. Молнии на Венере сильнее и несколько отличаются от земных. Высокое давление – в 90 земных атмосфер и сильная жара – порядка 450 градусов по Цельсию, не оставляли шансов на долгое функционирование нашего аппарата.

- Сейчас многие утверждают, что космос нам не нужен – хватает земных проблем. Прочитав наше интервью, наверняка скажут: «Потратили годы труда, миллионы, чтобы изучить какие-то пылинки или грозовые разряды. Обойдёмся без этого!» Что Вы скажете таким?

- В последнее время появилось много непонимающих людей. Зачем нам изучать кометы? Вещество, из которых они состоят, сохранилось как бы в «законсервированном» виде с момента образования Солнечной системы около пяти миллиардов лет назад. Зная его состав, мы можем понять процесс эволюции планет, узнать, как на Земле появились океаны – частично они содержат воду, которую принесли кометы. Кроме того, мы можем узнать, как проходил процесс образования Земли 4,5 миллиарда лет назад. А изучение процессов, происходящих на планетах, поможет нашим потомкам создать новые миры, похожие на Землю. Но до этого ещё очень далеко! То, что сейчас кажется фантастикой – завтра может стать реальностью.

Но хочу ещё добавить, что мы не изготавливали сами аппараты – этим занималось НПО Лавочкина. Наша задача – разработать необходимые приборы. По сути, над этой программой работала вся страна.

Вадим МАЛЬЦЕВ.

(Окончание следует).