О тех, кто рядом

Бессменный часовой поста №1

В какой бы дом я ни вошел, Я войду туда для пользы больного...   (Из клятвы Гиппократа.).

Мое кольцо любопытства сжималось давно и незаметно. Ничто не должно было спугнуть ее, заставить уйти в себя, закрыться, как моллюск. Это стало бы для меня настоящим крахом, крушением всех планов и надежд: идея вынашивалась давно (без малого 2 года), часто срывалась по независящим от меня причинам да и вообще, слишком высокой оказалась ставка.

А когда дело подошло к логической развязке, я поначалу оторопел, потом зажмурился, на несколько секунд лишившись дара речи. Оказалось, моя собеседница по гороскопу  - Скорпион, родившаяся... в Год Змеи! Вы можете себе представить такую зловещую смесь, что намешана в одном человеке?

Как она себя проявит? Чего от нее ждать? Не взорвется ли?! От этих мыслей что-то холодное и склизкое  заскользило между лопаток, не спеша сползая вниз. «Часом не рептилия ли собственной персоной пожаловала в «гости»? А может, членистоногий подкрался незаметно?» - первое, о чем подумалось, когда она своей степенной походкой, как и подобает хозяйке, удалялась по коридору, направляясь на свой пост (там ей предстояло «отстоять» 24 часа), по пути заглядывая в  комнаты и общаясь с проживающими. Бр-р-р!

Но потом меня отпустило: знаки знаками, чушь все это - россказни, рассчитанные на экзальтированных дамочек с расшатанными нервами. Дальнейшее развитие событий в святая святых - их служебном кабинете, из которого еще не выветрился пьянящий запах темно-бардовых свежесрезанных роз, кричащим сгустком запекшейся крови замерших с края стола, напрочь отбивавший другой -  лекарств, напрочь опровергло гороскопные расклады. Нина Ивановна Позднякова, медицинская сестра дома-интерната оказалась добрейшей души человеком, а рассказчица - каких еще поискать!

Людей в белых халатах холят и лелеют, боготворят и проклинают. На них нападают, с ними судятся, «скорые» из-за автохамов с трудом добираются на очередной вызов. А у них из всего «оружия», чтобы отбиться от домогательств, - один лишь фонендоскоп. Но когда кого-нибудь серьезно прижмет, и наступит час Икс, все стычки с легкостью забываются и дрожащая рука тянется к телефону, привычно набирая 03.

Из фильмов и книг  мы знаем, как становятся военными, строителями, шахтерами, пилотами, стюардессами. А медиками? Как попадают в касту неприкасаемых? Почему родители упорно толкают в профильные учебные заведения своих безусых, еще не сформировавшихся, чад? А отпрыски, в свою очередь, не подозревают, что по окончании учебного заведения в одной руке у них будет жизнь человека, а в другой - его смерть, а может быть, его друга или кого-нибудь из близких людей. И из этой непредсказуемости придется выбирать. А им хоть бы хны! Считается: раз ты решил податься в медики - значит, устроишься не хуже, а может, и лучше других. По крайней мере, мешки с цементом тебе не таскать. А как же жизнь человеческая? - спросите вы. На все воля божья, ответят вам, и ничего с этим не поделаешь.

- Да они ничего не знают о своей профессии! - эмоционально всплескивает руками Нина Ивановна, готовая в любую секунду обрушить на меня копившиеся годами боль, гнев и обиду на будущих коллег (а я всего лишь поинтересовался «природой» врачебных ошибок). - Как не знали и мы! Просто учились и получали ее.

А теперь отмотаем ленточку истории назад - в середину 70-х прошлого века: тогда и деревья были пониже, и травы пожиже, а 20-летние выпускницы Серпуховского медучилища разъезжались по городам и весям, совсем не представляя, что их ждет впереди и как, в конце концов, сложатся их судьбы. Моя героиня - молоденький фельдшер Нина Корнюшина волею судьбы оказалась в Тарусской ЦРБ, когда ею еще заправлял Владимир Николаевич Петров, а ее первое дежурство выпало на... 8 Марта! Они попусту не роптали, по молодости лет не протестовали, а с завидной легкостью брались за все, что им поручали и доверяли. Нет слов: порой было страшно! Но если глаза боятся, то руки-то делают! Да и пациенту не объяснишь: мол, я новичок, только-только вхожу в курс дела, подождите…

А он смотрит на тебя выцветшими глазами, видит белый халат, чувствует прикосновение нежных девичьих рук и живет в эти минуты одной единственной надеждой, цепляется за нее: вот они-то и вытащат меня с того света! И нет ему - ученому, профессору, художнику, простому работяге никакого дела, что молодая девчонка, как говорят в армии, «через день под ремень», дежурит сутки через сутки. Раз ты сегодня на  посту, будь добра, постарайся, а участь больного облегчи, - поучали их уже прошедшие и Рим, и Крым старшие коллеги. Они и облегчали: как могли, как их учили. Только одни ставили перед собой максимальные цели, выкладывались по полной, другие - обходились минимумом. «Зачем уж слишком усердствовать, жертвовать собой,- рассуждали последние,- достаточно того, что я просто прихожу на работу, делаю то, что скажут и покажут».

- Сейчас, - сетует Нина Ивановна,- у людей много амбиций и мало взаимопонимания. Сами запускают свои болезни, а чуть что - медики во всем виноваты! Да и ваш брат, журналист, тоже не остается в стороне, подливая масла в огонь.  - И, выдержав многозначительную паузу, чуть не доконавшую меня, продолжает: - Ошибки? Да как им не быть?! Кто сейчас идет в медицину, и как можно думать во время процедуры о чем-то постороннем? Вот и получается: вместо кофеина вводят... клофелин. Мы со страхом боялись ошибок, потому-то, наверное, и избегали их! Да дело тут даже не в страхе. Райцентр небольшой, многие знают друг друга в лицо, приходятся родственниками. И как ты будешь потом, при встрече, смотреть людям в глаза, если ничем им не помогла?! Если жизнь другого зависела от тебя, и ни от кого больше?

«Мы - поколение, - неустанно повторяет она, - прикипевшее к этой работе!». Поколение, привыкшее работать не за страх, а за совесть! Поколение, покой которому только снится. Поколение, что уж там скрывать, недооцененных. Хотя «оценщики» понимают: без их вездесущих рук, опыта подчас просто не обойтись. Ведь они -  штучный товар, «собирающийся» не на конвейере, а в тиши учебных аудиторий и доводящийся потом до совершенства повседневной практикой во врачебных кабинетах. Да перед ними, как в былые времена, нужно загодя снимать шляпы, здороваться за несколько шагов, зазывать в гости. А им порой становится обидно и больно, что их знания подчас «задвигаются» в дальний угол, а сами они как бы и не при делах. Но вот в нашей откровенной беседе по душам, без скидок на остроты и трудности в выбранной профессии, наконец-то настал момент истины: 26 лет работы в ЦРБ, 15 - в доме-интернате. Может, пришла пора ставить точку, перестать быть «часовой» поста №1 и переключаться на другую жизнь? Есть же иная - без белых стен и белых халатов, без надоевшего за четыре десятка лет тошнотворного запаха медикаментов, без опостылевших пациентов, жалоб и претензий. «Если не будет работы - как жить?! И, подумав, добавляет: - Сидеть под окном - не для меня!».

«А как же личная? Так я вам и поверил!» - не унимаюсь, пытаясь хоть как-то сгладить свою неловкость за вольную трактовку провокационного вопроса. Нина Ивановна, довольно фактурная женщина, смеется: дескать, вы о чем, сударь мой?!

Хотя бы о том, что не всё вечно под луной. Уходя в очередной отпуск, размечталась об отдыхе на речке: можно расслабиться, обо всем позабыть. «Свежо предание, да верится с трудом!». Сама же твердила: отдыхать ей, по большому счету, некогда, забот полон рот. Кто б подумал о другом? Муж Вячеслав, сын Сергей, прошедший Чечню, дочь Елена, внуки, 92-летняя мама Тамара Георгиевна, многочисленные родственники - куда они без нее, а она - без них. «Меня никто не бросит!» - как мантра звучит из ее уст. Ну раз так, не обессудьте, тогда придется и на кухне изрядно повозиться, и за цветочками с огурчиками-помидорчиками поухаживать, да и могилки на местном кладбище тоже требуют внимания и заботы: там куда не ступи - сплошь родственники.

А пока она лихо орудует у плиты, мастерски готовя щи-борщи, окрошку с салатами, речка все также лениво несет свои манящие июльской жарой воды, недовольно ворча: «Я так ее ждала, так верила! А она, покинув один пост, заступила на другой - связав себя по рукам и ногам домашними хлопотами и заботами. Вот и пускай покой ей только снится, а я побегу по своим делам дальше...» - витиевато обходя препятствия на пути и устремляясь туда, откуда по-над берегами мелодично разносится: «Как упоительны в России вечера!». Глядишь и моя героиня, вырвавшись из плена иллюзий, спустившись с небес на землю, успеет окунуться в кричащую красоту и сполна насладиться ей. Отпуск ведь...

Александр БОЧАРОВ.

Фото Василия Коржоса.