Три боя лейтенанта Киселева

  

(Продолжение. Начало в №109-111 от 27 сентября и №№130-132 от 15 ноября).

   
ЧАСТЬ 2

 

«Возьми Льгово, лейтенант! Приказываю и прошу!»


 



Из оперативной сводки (1):


«Серия «Б»


НАЧАЛЬНИКУ ШТАБА 49 АРМИИ.


ОПЕРСВОДКА №18 ШТАДИВ 133 д. УСЛИМОВО


к 22.00 20.12.41 г. КАРТА 100.000.


1. Противник продолжает упорно оборонять РАДЕНКИ, ЛЬГОВО, ТИТОВО, ЗАВОРОВО, БОЛТАНОГОВО, воздействуя сильным артминометным огнем наступающие части 133 сд.


2. <…> неоднократные попытки атаковать пр-ка в РАДЕНКИ успеха не имели.


3. 681 сп и б-н 34 стр. бригады приданный 133 сд. окружили ЛЬГОВО с сев. вост. и юго-запада, переходили несколько раз в атаку, но пр-к сильным минометным и артиллерийским огнем не давал развить атаку и каждый раз пехота была вынуждена залеч. В ЛЬГОВО горит несколько домов, пр-к силой до б-на продолжает упорно удерживать ЛЬГОВО.


<…> Потери: убитых – 78 чел, раненых – 106 чел., без вести пропавших – 38 чел..


Трофеи: винтовок – 7, пулеметов – 2, велосипедов – 19, легковых машин – 3, мотоциклов – 1, патрон 162 тысячи штук, гранат 6 тысяч, автомат – 1, мин – 800 шт., тол – 24 ящика.


<…> Связь с соседями – телефонная, с частями – офицерами связи, посыльными, телефоном.

    
НАЧАЛЬНИК ШТАБА 133 сд ПОЛКОВНИК МУЛЬТАН


КОМИССАР ШТАБА 133 сд. БАТ.КОМИССАР НИКИТИН»


 



Декабрь 1941 года в этих местах выдался холодно-колючим, «пуржистым» и «метелистым». Мороз за минус 20… и труднопроходимые дороги. А ещё немцы… много немцев, хоть и отходивших, но цеплявшихся своими арьергардами за каждый населённый пункт, за каждую высоту. Их было ещё много. Ох, как много. И они были ещё очень сильны. Очень.


Старший лейтенант Киселёв сновал по порядкам своего батальона, отдавая короткие поручения и осматривая, оглядывая командирским глазом личный состав, когда к нему обратился запыхавшийся от бега красноармеец-посыльный.


– Товарищ старший лейтенант! Разрешите обратиться? Вас срочно требует к себе командир полка.


– Где сейчас штаб полка? – спросил Киселёв.


– В Селивёрстово. Третий дом от дороги. Приметный такой, с белыми наличниками на окнах.


Отпустив посыльного, Киселёв осмотрел-оглядел самого себя. Ноги в яловых (2) сапогах предательски мёрзли. Шинель тоже не спасала бы, если бы не «вшивник» (3) и шерстяной шарф, намотанный на шею. Не по Уставу, конечно, но что поделаешь? Поправляя плечевой ремень портупеи, обратил внимание на петлицы. Один из трёх «кубарей» (4) смотрелся отчётливо новее и был закреплён немного криво относительно двух других. Звание старшего лейтенанта ему «дали» не так давно, осенью, после боёв под Калининым. Потом перегруппировка, погрузка-разгрузка в Серпухове. Впопыхах, в эшелоне приводил петлицы в соответствие. Эх, надо бы у «пом. по тылу» (5) полушубок достать. И валенки…


Увидев политрука Ерёменко, крикнул ему:


– Василий Михалыч! Остаёшься за старшего. Меня к Оборину.
    

Тот козырнул и направился в сторону кучки бойцов, что-то бурно и с хохотом обсуждавших. «Наверняка, опять Малкин свои байки травит», - подумал Киселёв. - Ладно, пусть. Хорошее настроение у солдат – дело великое».


Прибыв в штаб 681-го стрелкового полка 133-й стрелковой дивизии, старший лейтенант доложил о себе и был сразу же принят комполка подполковником Иваном Ивановичем Обориным. Зайдя в «переднюю» комнату обычного деревенского дома в мирной жизни, в одночасье превратившегося в полковой штаб в настоящее время, Киселёв начал бодро:


– Товарищ подполковник! Командир 2-го батальона старший лей…


– Проходи-проходи, комбат – прервал его Оборин, – Киселёв Дмитрий…


– Иванович, товарищ подполковник!


– Да, да. Присаживайся, Дмитрий Иванович. Дежурный! – громко сказал в сторону двери, – Чаю нам принеси. И поживее там!


– Слушай, комбат, – произнес Оборин, когда чай молниеносно был выпит Киселёвым, и они оба склонились над развернутой на столе картой.  – Задача у нас с тобой такая. Полку приказано развивать наступление всеми имеющимися силами на Раденки, Титово, Аулово, Заворово и далее в северо-западном направлении. А я не могу! Вот эту деревню Льгово немцы превратили в хорошо укреплённый узел сопротивления (карандаш подполковника ткнулся несколько раз в карту) и сковывают продвижение полка. Как кость в горле у меня эта деревня! (он помолчал) Так вот. Соседи слева - 34-я бригада, сегодня с большими потерями, но овладела высотой 225,8 в километре южнее Льгово (карандаш опять ткнулся в карту). Сосредоточишься здесь, и отсюда будешь наступать. Сосед справа – 418-й полк, движется на Раденки. За тобой, вот в этом лесу – артиллерийский дивизион. Они помогут огнём. Твой приказ…

Киселёв уже не смотрел на карту. Перед глазами встал и полностью завладел вниманием орден Красной Звезды на груди командира полка. В центре этого ордена помещалось рельефное изображение красноармейца в шинели, ботинках и с винтовкой наперевес.


«Вот и мои бойцы пойдут с винтовками на немецкие пулемёты, – проносилось в голове Дмитрия. - Снова пойдут, как в первые месяцы войны… И поведу их я. На смерть поведу».


«Отставить сопли!» – скомандовал сам себе. Приказ не такой уж и бессмысленный. Его можно выполнить, а главное - нужно. Действительно нужно. Необходимо.


Из глубины памяти выплыла цитата античного Фемистокла: «Мы погибли бы, если б не погибали!» Вот именно. То-то и оно.

    
– Комбат, ты меня понял? – спросил его Оборин.


– Так точно, товарищ подполковник. Есть - взять Льгово!


– Возьми, старлей. Приказываю тебе и… прошу.

    
Уходящего Киселёва уже в дверях остановили слова подполковника:

    
– Дмитрий Иванович! Выбьешь немцев из деревни, закрепишься там, тогда смело можешь дырочку в гимнастерке готовить. Под орден.
    

Забавно, но взгляд снова остановился на Красной Звезде Оборина. Киселёв улыбнулся и круто развернувшись, вышел.
 

Батальон, слушай боевой приказ!


К полудню 19-го декабря батальон Киселёва маршем вышел в район сосредоточения к отметке высоты 225, 8. Передовой отряд во время марша то и дело натыкался на немногочисленные огневые точки противника. В лоб старались не атаковать. Обходили, а уже потом уничтожали основными силами с ходу.


Высота представляла собой довольно унылое зрелище. Как говорил Оборин, 34-я бригада здесь вела ожесточённый бой, следы которого, что называется, ещё не остыли. Развилку дорог, одна из которых ведёт в Льгово, некогда венчала хорошо укреплённая пулемётная точка, сейчас исковерканная, изрытая взрывами и превращённая в чёрную яму. Блиндажи, ровным рядом устроенные практичными немцами вдоль дороги, в ходе боя несколько раз переходил из рук в руки и теперь годились разве что для санитарных захоронений.


Слева от ДОТа (6), в неглубоком овражке, как-то неестественно вывернув башню, еле дымил сожжённый танк Pz. III. И над всем этим – неприветливое, пасмурное, серовато-грязное небо.


Киселёв собрал командиров рот, подозвал политрука Ерёменко и приказал им построить батальон. Вскоре над застывшим строем, заметно поредевшим с начала наступления и форсирования Оки несколько дней назад (в третьей роте потери достигли 50% личного состава), прозвучало громкое и строгое:


– Батальо-он! Слушай БОЕВОЙ ПРИКАЗ!..


Чётко и внятно ставя боевую задачу каждой роте, комбат неожиданно споткнулся обо что-то. Это был труп немецкого солдата, лежащий на краю грязно-серого миномётного разрыва. Того самого немца, которого найдут через 78 лет тарусские поисковики.


Киселёв ногой сбросил труп на дно воронки и невозмутимо продолжил постановку задач. Впереди его ждал самый важный бой в жизни.

 

Александр ПРОКАЗОВ.

 

(Продолжение - в ближайших номерах "Октября") 

 

► На снимке: Одна из многочисленных находок, сделанных юными бойцами лагеря «Успенский» на месте раскопок, проводимых поисковым отрядом «Тарусский рубеж».  


 



► Сноски:


1 - Орфография и пунктуация сохранены


2 - Вид офицерских сапог, изготавливавшихся из телячьей кожи, в отличие от солдатских кирзовых сапог


3 - Расхожее название неуставного свитера, иногда надеваемого под обмундирование


4 - Знаки различия в РККА от мл. лейтенанта до ст. лейтенанта в виде выпуклых квадратных элементов.


5 - Должность, отвечающая за материальное и вещевое обеспечение подразделения


6 - Долговременная огневая точка