Отчий дом как приговор

Таджикистан... Некогда союзная республика, в 90-х ставшая независимым государством. Что мы помним о ней?


Что первое всплывает из советских времен? Граница с Афганистаном. Наркотрафик. Памирский тракт от Калак-Хумба до Хорога. Ваххабиты. Река Пяндж. 201-я российская военная база. Виноград и хлопок. Ковры. Потрясающая национальная кухня. Восточные танцы.


А еще - люди. Оставим в покое достигших заоблачных высей политиков, депутатов, деятелей культуры и искусства, больше известных внутри страны и варящихся в собственном соку. Спустившись на грешную землю, коснемся тех, кто определяет лицо нации вне ее территории - трудовые мигранты. Только ленивый не вспоминает о них, и почему-то в большинстве своем в негативном плане, будто все они мазаны одним миром, а наши проблемы -  от их «злодеяний».


Если дотошно покопаться в тайне и значении его имени, мало кому из тарусян, хорошо знакомых с ним, поверится, что он, санитар дома-интерната Нурали Очилдиев, если и не прямой потомок, то в каком-то там колене - последователь Али бин Аби Талиба, выдающегося политического и общественного деятеля Арабского халифата, правившего около 600-лет до нашей эры. Кто бы мог подумать, что судьба повернется к нему этим боком? Да он и сам, по-моему, ни сном ни духом не знал и не знает до сих пор, какая кровь течет в его жилах.


- Каким ветром вас занесло в наши северные широты? - интересуюсь у него, пока он готовится к беседе. 


- Южным! - следует прямой и краткий ответ.  Уточняю: со стороны Турсунзаде. Есть на географической карте милый его сердцу городок на границе с Узбекистаном - солнечный и веселый, с храмом и мечетью, с таджиками и этническими узбеками.


- Так вы кто сейчас больше - таджик, узбек или все же русский?


- Больше русский узбекско-таджикского происхождения.


Что-то подобное я когда-то уже слышал. Очевидно, на перронах столичных вокзалов, ежедневно «выплевывающих» из вагонных тамбуров желающих подзаработать и помочь родственникам, оставшимся дома. Видимо, подобные вопросы ему задавали не раз и не два за те 13 лет, как он ступил на московскую землю. Что у него было в активе тогда? Что он мог предложить белокаменной для обустройства своей жизни, в надежде не затеряться в ее каменных джунглях и не оказаться на улице? Ну разве что диплом об окончании Гиссарского медицинского училища в 1991 году, да полтора десятка лет практики в ЦРБ на малой родине. Последнего вполне хватило, чтобы закрепиться в частной фирме по уходу за больными.


А уже оттуда он перебрался в Тарусский дом-интернат для престарелых и инвалидов. «Не разочарован! Есть возможность общения с разнохарактерными людьми, желание помочь им в непростой ситуации. Мой выбор правилен и оправдан!»


Вообще-то его история воплощения детской мечты стать медиком - всем наука и пример! Как известно, Восток - дело тонкое и непредсказуемое, но там издревле приучены не перечить взрослым, особенно родителям. Раз последние сказали: будешь тем-то и тем-то и никем больше, - все, придется смириться и подчиниться!


Но Очилдиев-младший вдруг взбунтовался, на него напало невидимое в тех краях  «особое мнение», шедшее в разрез с отцовским, видевшим в  сыне только учителя. Иными словами, случился конфликт отцов и детей, прямо как в одноименном  романе И.Гончарова. «Пусть,- считает Нурали,- я и не оправдал его надежд, но в дальнейшем он не разочаровался в моем выборе. И запальчиво продолжает: - Ведь в знак протеста из-за своей молодости и глупости я прекратил ходить в школу, где хорошо учился, на что обратил внимание классный руководитель, а это позволило мне стать тем, кем я и мечтал».


В общем, как поет Анне Вески, случился крутой поворот - развернувшись на 180 градусов, он пошел своей, ранее никем не хоженой дорогой!


- Россия успела стать мне вторым домом, добрым! - подводит промежуточные итоги Нурали.- Да, на первых порах пришлось помучиться: финансовые проблемы, оформление и получение гражданства, одиночество, отсутствие друзей и близких. Пусть так, но в конце концов у меня все получилось! 


Казалось бы, все сложилось удачно, как того и хотелось: есть уважение в коллективе и у проживающих, он состоялся в жизни и профессии. Бернард Шоу в подобных случаях говорил: «Счастлив тот, кого кормит его любимая работа!» Всегда готов прийти на помощь и старший сын Ахмаджон, с недавних пор работающий на одном из подмосковных хлебозаводов, «кусочек моей семьи рядом со мной».


Что еще надо - живи да радуйся! Но когда многое получается с лету, невольно закрадывается чувство неудовлетворенности, гложет ностальгия. Как не крути, а корни-то остались дома, в Турсунзаде.


«Когда собираюсь в обратную дорогу, внутри все обрывается, будто кого-то-предал...».  Конечно,Таруса хороша, кто бы сомневался! А кем и чем теперь стал для него отчий дом, где «собирались разношерстной компанией, смеялись и шутили, пели под гитару у костра, людей не делили на своих и чужих, ждали  праздник навруз и объедались вкуснейшим блюдом под названием «сумалак»?


Малая родина, где остались пятеро детей и двое внуков (а это уже не шутки!), по которым он скучает, улочки-переулочки, новое кафе, в котором можно поесть мороженое, до боли в сердце знакомая и привычная домашняя  обстановка? Всякий раз он будет возвращаться туда как на исповедь и замаливать свои грехи.


«Не хочется задумываться о плохом, пусть в моей жизни все будет хорошо!» Сейчас никто не возьмется судить, какой кульбит проделает его дальнейшая судьба, в том числе и он сам. Нурали Очилдиев так сильно завязан на культурную жемчужину Калужской области и малую родину, что исход выбора между ними может быть самым неожиданным и непредсказуемым. Когда перевернута очередная страница «Гранатового браслета» Куприна, а книга валится из рук и одолевает дрёма, мысли, помимо его воли, возвращаются в отчий дом.


Получается, им просто не жить друг без друга, а где лучше - пусть рассудят не друзья и близкие, а время, которое само все расставит по местам, подскажет. Главное - довериться ему, оно точно не подведет и не даст опустить руки, как бы не было - физически и морально - тяжело и мучительно больно. Но не за бесцельно прожитые годы, что не может не внушать чувство оптимизма.

 

Александр БОЧАРОВ.

 

Фото Елены Козловской.