Предназначение человека – познавать Вселенную!

(Начало. Окончание – в следующем номере «Октября»)

Будущее принадлежит тем, кто понимает всю значимость исследований в области освоения космического пространства. Ведь, как говорил великий Циолковский: «Земля – колыбель человечества, но человек не может вечно жить в колыбели!»

К сожалению, в этой передовой некогда для нас отрасли науки мы постепенно сдаём одну позицию за другой.

Но пока ещё есть у нас энтузиасты, благодаря которым космонавтика продолжает жить, порой вопреки всему, что с ней происходит. Наш гость - Эдуард Израилович Рожавский, главный конструктор направления Специального конструкторского бюро космического приборостроения СКБ КП ИКИ РАН.

Родом Эдуард Израилович с Урала, его малая родина - посёлок Верхние Серги Свердловской области, где он родился 12 марта 1940 года в семье обычных советских  служащих.

По окончании в 1964 году Уральского политехнического института по специальности «Радиотехника», он с 1966 года работал ведущим инженером в Особом конструкторском бюро Института космических исследований г.Фрунзе (Бишкек). Его основным занятием стало космическое приборостроение. Долгие годы он занимался различными проектами по разработке и изготовлению приборов и систем для проведения научных экспериментов в космосе.

Эдуард Израилович – непосредственный участник ряда международных проектов, среди которых исследования Луны, Марса, Венеры и других небесных тел, он с удовольствием согласился рассказать нашим читателям, над чем ему довелось работать в этой некогда самой процветающей нашей отрасли.

- Эдуард Израилович, что было вашим первым «космическим испытанием?»

- Одним из первых приборов, которым я занимался, был аэростатный радиометр РКЛ – 4А. Работа проводилась в рамках сотрудничества между СССР и Францией по исследованию ближнего космоса с использованием аэростатов на высоте до 40 километров. Координацию в Советском Союзе осуществлял Совет «Интеркосмос» АН СССР, во Франции – Национальный центр космических исследований (КНЕС).

Основной нашей задачей было исследование магнитосферы, верхних слоёв атмосферы Земли и полярных сияний. Эти исследования проводились в двух магнитно-сопряжённых точках Земли, одна из которых в Архангельской области, а вторая – на французском острове Кергелен, что в Индийском океане. Эксперимент длился  с 1967 по 1968 год, и после двух экспедиций в Архангельскую область цели были достигнуты. По завершении мы работали с французами уже с применением космических аппаратов.

- Вы участвовали в программах по исследованию Марса и Луны. Каких?

- К сожалению, большинство как советских, так и российских программ по исследованию Марса оказались не слишком удачными. Несмотря на то, что советские автоматические станции первыми и раньше американцев достигли Красной планеты, передав изображения её поверхности, в дальнейшем нас преследовали неудачи.

Я принимал участие в программе «Марс-69», где занимался приборами автоматики. А чуть позднее, примерно в то же время, переключился на лунную программу. В 1970 году ОКБ ИКИ было поручено разработать многоканальную систему сбора информации лунной испытательной капсулы (ЛИК) под шифром «Информация-Л». Капсула должна была выбрасываться на поверхность Луны и длительное время работать в автономном режиме. Эту разработку как раз поручили вести мне. В течение двух лет мы трудились над проектом с применением цифровых микросхем отечественного производства. Работа была практически выполнена, и нам было очень обидно, что лунную программу неожиданно прикрыли.

- Почему лунная программа для нас потеряла актуальность?

- Причин много, но главная – экономическая. Слишком дорого обходилась высадка космонавта на Луну. Вторая – вопросы безопасности. Здесь мы были скрупулёзней американцев! Безопасности наших космонавтов придавалось  приоритетное значение, а стопроцентной гарантии никто не давал. Ещё одна причина – отсутствие ракетоносителя. Точнее, он был: знаменитая королёвская ракета Н-1 потерпела ряд неудач при запусках. Требовалась её доводка, совершенствование, но этого не стали делать. Сработали и политические моменты: мы везде хотели быть первыми, а в это время американцы уже высадили своих астронавтов на Луну. У нас просто не захотели быть вторыми, и  я считаю, что мы зря отказались от этого проекта! Надо было немного умерить свои амбиции и завершить начатое дело. Пусть и вторыми, потом бы стали первыми в чём-то другом!

- А какими вопросами вы занимались после «лунной гонки»?

- В апреле 1974 года в ОКБ ИКИ прибыла команда специалистов  во главе с Аванесовым Г.А. – теперь нам предстояло заняться разработкой многоспектральной сканирующей системы «Фрагмент 2». Её предполагалось разместить на спутнике «Метеор-природа». Система предназначалась для дистанционного зондирования Земли. В упрощённом виде её можно представить как несколько фотоаппаратов, которые снимают разными фильтрами. Она была пробной и позволила передавать «картинку» в реальном времени из космоса на Землю. Система оказалась очень удачной, а прототипом её стала американская «Landsat», которая была запущена в 1972 году. Принципы работы у обеих систем схожие, но наша была полностью на советской элементной базе, прошла все испытания и была выведена на синхронно-солнечную орбиту в 1980 году, проработав более трёх лет.

Я был назначен руководителем и главным конструктором проекта МСС «Фрагмент 2», и в ОКБ ИКИ были созданы отделы оптики и электроники. Кроме того, нужно было освоить электромеханику, микроэлектронику, новые технологии и многое другое.

Правда, система опередила своё время – полученной информацией в то время пользоваться не могли, да и непонятна была коммерческая составляющая проекта. Но она принесла огромную пользу для науки и показала, что мы можем заниматься такими серьёзными вопросами. Этот проект мог принести огромную пользу народному хозяйству  - можно было наблюдать за всхожестью на полях, отслеживать пожарную обстановку, вести наблюдение за лесными угодьями и многое другое. Но мы тогда были просто не готовы к таким передовым технологиям.  

Позднее появились люди, которые научились работать с полученной информацией, были созданы дешифраторы, и сейчас подобные технологии успешно применяются.

На «Фрагмент-2» впервые в СССР была отработана цифровая передача и приём на Земле снимком по радиоканалу. К настоящему времени на спутниках дистанционного зондирования Земли сделаны миллиарды снимков нашей планеты, которые принесли огромную пользу сельскому хозяйству, геологии, лесной промышленности, образованию и даже разведке.

Сейчас, оглядываясь назад, думаешь, как это смогли всё освоить? По-видимому, без энтузиазма никуда! Энтузиазмом была заражена большая часть наших ведущих специалистов, трудами которых была создана эта система.

Позднее направление дистанционного зондирования Земли (ДЗЗ) было приостановлено по настоянию академика Руаля Сагдеева, а специалисты перепрофилированы под другие задачи, и главная из них – съёмка и исследование кометы Галлея.

- Международная программа по исследованию планеты  Венера и кометы Галлея - расскажите об этом подробней!

- Период обращения кометы Галлея вокруг Солнца 76 лет. Очередное её «прибытие» ожидалось в 1986 году, и мы просто не могли упустить такой случай. В 1980 году советские учёные сумели «продавить» эту идею, решив «убить сразу двух зайцев»: сближение кометы с Землёй совместить с исследованием планеты Венера. Так и родился проект «Вега». Ве – Венера, Га – Галлея. Два космических аппарата сбрасывали исследовательские зонды на Венеру и направлялись дальше – к комете.

Для съёмки кометы создали целый комплекс телеаппаратуры, который состоял из телевизионной системы с датчиком наведения на комету и вычислительным комплексом обработки видеоинформации, инфракрасного и трёхканального спектрометров. Аппаратура устанавливалась на автоматизированную платформу, обеспечивающую наведение на центр кометы.

Для того чтобы принять участие в этом проекте, в середине 80-х директор ИКИ предложил мне и моей семье перебраться в Тарусу, так как срочно надо было заняться испытаниями и разработками, входившими в программу проекта «Вега».

Это была совместная космическая программа СССР, Венгрии, Болгарии, Чехословакии и Франции, а  начинали её в Венгрии, по линии «Интеркосмос».

По окончании испытаний оба аппарата «Вега» отправились на космодром Байконур и успешно стартовали поочерёдно 15 и 21 декабря 1984 года с помощью ракеты «Протон».

Полгода длился полёт к Венере, за это время наши станции преодолели примерно 500 миллионов километров. И уже 9 и 13 июня 1985 года, когда они были на орбите этой планеты, от них отделились спускаемые аппараты, на которых находилось по аэростату. Спускаемые аппараты совершили мягкую посадку на ночную сторону Венеры в районе равнины Русалки (эта низинная равнина находится севернее самого большого венерианского континента Афродита – В.М.)

Сбросив спускаемые аппараты, Венера-1 и Венера-2 отправились навстречу комете Галлея. Комета и аппараты двигались встречным курсом, и общая скорость их сближения составила более 70 километров в секунду!

А теперь представьте какую-нибудь малейшую задержку – например, на час. При таких скоростях это означало, что отклонение при сближении составило бы минимум 100 тысяч километров! При этом траекторию движения кометы невозможно было рассчитать с абсолютной точностью. Наши учёные вели постоянную работу по уточнению орбиты, вплоть до прохождения аппаратами мимо её ядра. Кстати, нашей информацией с успехом воспользовались коллеги из Европейского космического агентства – их космический аппарат «Джотто» приблизился к ядру кометы даже ближе всех – на расстояние около 600 км.

Наши «Веги» сблизились с кометой 6 и 9 марта, пройдя на расстоянии 8890 и 8030 км  от ядра и передали на Землю полторы тысячи снимков как самого ядра, так и внутренних областей кометы, пылевой обстановке, характеристиках плазмы и многое другое. Кстати, изображения ядра кометы были получены впервые в истории. Была замерена скорость испарения кометных льдов – она оказалась около 40 тонн в секунду! Кроме всего прочего, в составе кометного вещества были обнаружены сложные органические молекулы.

- Вы переехали в Тарусу в период расцвета нашей космонавтики. Скажите, а чем вы ещё занимались здесь?

- Организацией приборостроения, административной работой. По завершении проекта «Вега» в СКБ КП мне было поручено создать новое подразделение по разработке  бортовой аппаратуры. В то же время активно строился микрорайон «Курган», и прибывающие семьи с разных мест быстро получали жильё. Это позволило набрать специалистов, многие из которых прибыли из родственного ОКБ ИКИ. Они-то и составили костяк организации. За короткое время был создан второй рабочий коллектив (первый ранее возглавлял Попов В.Г.). Но найти специалистов с нужным для космического приборостроения профилем было не так просто, и в дальнейшем многие из них отсеялись, а часть перешла в другие подразделения. Потом грянула перестройка и с таким трудом набранный коллектив начал рушиться на глазах – в группе осталось лишь несколько человек  энтузиастов.

Беседовал Вадим МАЛЬЦЕВ.