Северное небо

(Продолжение. Начало – в №№145-147 «Октября» от 14 декабря).

Немецкий штаб располагался в доме у мостика через местную речушку Паникуш, а рядом со штабом был деревянный сарай. В этот сарай 15 ноября 1941 года собрали всех, кто чем-то провинился перед «новыми властями». Среди задержанных оказалась даже Федосья - бабушка героя Советского Союза А.П. Живова. Пленников  продержали всю ночь, а утром вывели оттуда троих – двоих молодых парней и одного сорокалетнего мужчину. Это были приговорённые к расстрелу, и Наталье Марковне очень тяжело вспоминать этот эпизод, глубоко врезавшийся ей в память: «Ребята были молодые – на вид им не было и восемнадцати лет. Первого звали  Власов Александр, москвич. Он приехал к своей тётке незадолго до оккупации. Второй - Баранов Афанасий. Взрослым мужчиной был Лазарев Алексей. 16 ноября 1941 года их вывели за деревню, к оврагу, который находится в направлении села Исканское,  и расстреляли».

Наталья Марковна точно не уверена, в чём была их вина, но соседи говорили, что Баранов Афанасий был расстрелян за то, что поругался со старостой, Власов Александр не захотел отдавать немцам своего поросёнка, а Лазарев Алексей вступился за свою жену, когда фашистские ублюдки начали её домогаться.

Ранее было расстреляно ещё три человека пожилого возраста. Один из них, по фамилии Логинов, получил свой приговор за то, что отказался шить шапки немцам, сказав им: «Я на фашистов не работаю». Имена других двоих она не помнит, но виной одного оказалось  то, что его сноха была на сельскохозяйственной выставке в Москве перед войной, там была награждена медалью. Это и стало обвинительным приговором для человека. Их немцам сдали свои, предатели.

Тех, кто старался выслужиться перед оккупантами, хватало  – они  исполняли мелкие поручения, участвовали в грабежах. Причины у них были разные – кто-то «отмотал» свой срок в тюрьме за какое-то преступление, кто-то был уверен в непобедимости Германии и старался найти себе место под солнцем, но объединяло их всех одно – патологическая ненависть к советской власти. В качестве примера Наталья привела местного старосту. Звали его Николай (фамилию упоминать не будем). Козыряя своим тюремным сроком, он сам напросился на эту должность. Старостой он пробыл недолго – через несколько дней его нашли мёртвым, но тут же, ему на смену, был найден новый кандидат.

В тот же день, 16 ноября, фрицы стали ходить по домам. Жителей Кузьмищево и окрестных деревень выгоняли на улицу, формировали колонну пленных. Когда сформировали, людей перегнали в Тарусу, где их разместили в нескольких домах, одним из которых было местное здание  райпотребсоюза.

Спустя ещё несколько дней, дополнив колонну жителями города, пленных погнали по петрищевскому большаку - в сторону Перерушево, но недалеко от села Петрищево, когда начало темнеть, поднялась вьюга. Конвоиры отвлеклись, и тут у пленников появилась надежда:

«Смотрим – немцы куда-то пропали, - вспоминает Наталья Марковна, -  Тут-то мы и решили сбежать. Заприметили лесочек в стороне деревни Дербено – и туда. Смотрим -  за нами последовали и другие. В лесу мы разделились: кто  пошёл  в Дербено, кто в Лукьяновку, Сидоренки, Крутицы. Преследовать нас не стали: или не заметили из-за вьюги, или нервозная обстановка, царившая в рядах оккупантов, сделала своё дело.

Наша группа из 17 человек  направились в деревню Дербено. Остановились в доме председателя Филаретова Василия. Жили мы у него до 22 декабря, и всё это время он нам ни в чём не отказывал, кормил – худо-бедно, но продержались, как смогли.

Пришло время немцам драпать. 22 декабря началась сильная стрельба, неожиданно дверь в дом распахнулась: на пороге стояли несколько наших солдат во главе с молодым лейтенантом. На руках у них был раненый капитан. Заметили нас, лейтенант и спрашивает: «А вы что здесь делаете?» Мы рассказали ему свою историю, как   бежали из плена. Солдаты посовещались, и лейтенант нам говорит: «Мы вам дадим подводу, возвращайтесь домой и ничего не бойтесь! Дорога от немцев уже расчищена, да и ваше Кузьмищево уже освободили!»

Мы на радостях не стали долго возиться. Тут же отправились домой, а солдаты занялись раненым капитаном.

Вскоре я вернулась в разграбленный дом. Двери кое-как подлатали, заколотили окна всем, что нашли. Хоть как-то  ведь надо перезимовать! Порылись в погребе, нашли немного мёрзлой картошки – ничего, пойдёт и она на первое время!

После возвращения, с февраля по май 1942 года работала инспектором госстраха, а с мая до конца сентября мы рыли окопы и противотанковые рвы в Алексинском и Крапивинском районах. Работа тяжёлая, жить приходилось в сарае - как пойдёт дождь, так на нас льются потоки воды через дырявую крышу. Утром поднимаешься – одежда вся мокрая, берёшь свою лопату – и за дело. Передохнуть было некогда, и  одежда высыхала быстро, а потом снова промокала – уже от пота.

Закончив строительство оборонительных укреплений, я вернулась домой и продолжила работу в страховой организации, а 2 декабря 1942 года мне пришла повестка  на фронт».

Из Тарусского военкомата  семь девушек, среди которых была и Наталья, переправили в Тулу, где погрузились в вагоны.  Ночью поезд отправился в путь.

- Девчонки, а вы не знаете, куда нас везут? - взволнованно спрашивала Наталья у подруг.

- Мы знаем не больше тебя, - отвечали ей, - не волнуйся, куда-нибудь да привезут, а там – посмотрим!

Этим «куда-нибудь» оказался обшарпанный вагончик в степи, рядом с которым пасся облезлый верблюд.

- Выходите, девки! - скомандовал старший, - приехали!
- Где это мы? - испугались подруги.

- Не видите что-ли? Это Саратов -  здесь вам предстоит пройти  курс молодого бойца.

Девушки успокоились: к тому же недалеко от станции находилась воинская часть, где они быстро привели себя в порядок с дороги и получили обмундирование.

Курс молодого бойца длился месяц, а 6 января 1943 года вновь прозвучала команда «По вагонам!» И теперь поезд помчался в Мурманск.

«На последнем отрезке пути мы не столько ехали, сколько останавливались по дороге из-за бомбёжек, - продолжает Наталья Марковна. - Бомбили часто, но не нас, а другие объекты, но на это время поезд останавливался, и мы прятались в ближайшем лесу.

В Мурманск прибыли 13 января. 1-й корпус ПВО, второй отряд шестого отдельного дивизиона аэростатов заграждения 14 армии  Карельского фронта – теперь это было место моей службы.

Нашей задачей было защищать порт и прибывающий транспорт (кроме наших, это были английские и американские корабли), поднимать аэростаты  в воздух и препятствовать пролёту вражеских самолётов. Позднее за отличное исполнение обязанностей мне даже присвоили  звание ефрейтора».

Аэростат поднимали в воздух семь человек – по три на каждую сторону плюс один ведущий. В поле в землю уже были вбиты специальные крюки, к каждому из которых крепили по одному аэростату. Всего было 54 такие точки. Но к каждой точке его ещё надо было подвести, для чего использовали лебёдки, расположенные на грузовых машинах-полуторках. До десяти метров поднимали на канате, потом прикреплялась мина разрывного действия, и  канат прикреплялся к тросу, после чего аэростат поднимался на высоту от километра до полутора. Высота могла быть разной, но главное, чтобы он скрылся за облаками. Тросик с миной был не очень заметен, и вражеские самолёты иногда ловились на такую «удочку». Напарывались немцы на них редко. Скорее аэростаты служили для отпугивания врага, но они уберегали объекты от  возможных бомбёжек.

«Доблестное» Люфтваффе очень боялось таких «подарочков.  Летит самолёт, напарывается на трос, режет себе крыло, а тут как раз и мина подтягивается – отведай-ка, враг,  нашего гостинца! Но вместе с гибелью самолёта разрушался и аэростат».

Опасна ли работа с аэростатом? Конечно! Представьте себе дирижабль (длина его доходила до 19 метров), наполненный самым взрывоопасным газом – водородом.  Малейшая искра, оплошность – аэростат взрывался, гибли люди. Наталья Марковна рассказала один такой случай, когда погиб командир расчёта - это произошло в другой части. Аэростат вырвало из креплений во время шторма, командир хотел его удержать,  раздался взрыв, и человек был разорван на части.

Однажды зимней ночью стояла Наталья на посту. Вдруг небо всколыхнулось, загорелось ярким светом. «Враг идёт!» – решила она и подняла тревогу.

По тревоге прибежали командир расчёта, дежурный и моторист. Приняли рапорт и начали над ней смеяться.  Оказалось, что это северное сияние. Позже над ней долго подшучивали.

3 октября 1944 года из Мурманска в Москву отправили колонну грузовых машин с зачехлёнными кузовами. Сопровождал груз старший лейтенант с двумя помощницами, одной из которых была Наталья. Через три дня прибыли на станцию «Белокаменная» и сдали груз. Что было в грузовиках, так и не узнали, так как вся операция была строго засекречена, а посмотреть, что они везут, никто так и не решился. За выполнение задания девушки получили по 10 дней отпуска.

Там же, в Мурманске, Наталья приняла решение стать коммунистом. Председателем комсомольского бюро был молодой лейтенант. И вот, на одном из собраний он-то и предложил ей вступить в партию. Это  предложение немного напугало её:

- А вдруг вопросы какие задавать будут, я не смогу ответить?

- Не боись, - поддержал её лейтенант, - справишься.
В партию вступили вместе. Позднее, она стала членом бюро корпуса.

Однажды всё закончилось. «Мы были в землянке, - продолжает Наталья Марковна, - вечером к нам зашёл командир расчёта по фамилии Мухаммедов, говорит: «Сегодня ночь будет бурная, ждём особых вестей!» А утром не успели мы проснуться, он сообщает нам о Победе. И вот тут началось! Шум, гам, крики, объятия и поцелуи – девушкам сильно досталось, так как, пользуясь случаем, каждый старался нас поцеловать. Хорошо ещё наша часть состояла в основном из женщин, так что парням в этот день сильно повезло!

Когда все немного успокоились, поступает другая команда: «Начальник штаба части Лев Борисович Лемке приказал написать на аэростате «Мы победили!» и запустить его. Получите кисти, краску, и за дело!» Так мы и поступили, а сам аэростат запустили на высоту 800 метров – чтобы было всем видно.

Аэростат взмыл в небо вблизи залива, напротив торгового и рыбного порта, и был хорошо заметен с моря. Смотрим – за ним последовали и другие. Рядом проходили американские корабли – и тут мы услышали салют в нашу честь. Американцы приветствовали победителей! И вдруг салютом пробило наш аэростат! Делать нечего – отправились на сопки к тому месту, куда он упал.  Промаялись весь день, но нашли. Свернули «колбаской», выжали весь водород, взвалили на плечи и понесли обратно в часть. Вернулись только ночью, уставшие, но довольные. Нам тут же выдали по 200 грамм водки и по 200 грамм мяса. Так что выпить за победу нам пришлось  последними».

Демобилизовались  девушки 8 августа 1945 года. Перед отправкой, как водится, построение, поздравления, речи. А у них на уме другое: «Как же мы, победители, поедем домой оборванные, в старых шинелях и стоптанных сапогах. Нет уж!»  Наталья набралась храбрости и говорит командиру дивизиона Покопцеву:

- Мы не поедем!

- Почему? Что такое? – удивился тот.

- Мы честно отслужили, товарищ командир?

- Конечно, честно!

- Проводите нас так, как вы бы провожали своих жён – оденьте в новую форму!

Командир тут же распустил строй, и девушки немного приуныли, но на второй день  поступил приказ: «Получить новую форму!»

Новое обмундирование, на котором сверкали награды – орден Отечественной войны 2 степени, медаль «За оборону советского Заполярья», кирзовые сапоги и американская шинель из тонкого сукна болотного цвета превратили Наталью в настоящую красавицу – теперь не стыдно и домой отправляться!

Отъезжающим на дорогу  полагался паёк – каждому по три банки тушёнки и по десять сухарей. А так как отпускали женщин, решили им сделать подарок – по четыре метра байковой ткани и по куску мыла – всё, что могли тогда себе позволить, но и это было большим богатством!

Возвращалась Наталья до Серпухова на поезде – разруха и запустение предстали перед её глазами. Руины городов, которые уже начинали отстраиваться, сожжённые деревни. Но поражало и настроение людей: несмотря на потери, они радовались, что выжили, что жизнь вновь вернулась в нормальное русло. А города можно отстроить краше прежнего!

Из семи девушек, отправившихся в декабре 1942 года из Тулы – в Саратов, домой вернулись шестеро. Только Дуся Вилочкова навсегда осталась под северным небом. Она попала в зенитную часть, задачей которой была охрана железной дороги, ведущей к Мурманску. После одной из бомбёжек на станции Кемь она навсегда осталась лежать в братской могиле.

Дожив до 96-летнего возраста, Наталья Марковна всё чаще возвращается к воспоминаниям о прошедшей юности. Да, было нелегко, но это была молодость, пусть и обожжённая войной. И каким-то теплом отдаются воспоминания в её сердце – ведь она из того поколения, благодаря которому жива и будет жить Россия!

Вадим МАЛЬЦЕВ.

Подпись к снимку: Наталья Марковна Ермилова в верхнем ряду, крайняя слева.